Город-призрак Хамберстоун, Чили

Здесь нет не только людей — ни единого листика на редких деревьях. Городок процветал в начале XX века, на волне бума нитратных удобрений. Шахтерское поселение имело собственный театр, бассейн, клинику, школу, пару церквей, даже пару борделей. Но к 60-м годам запасы натриевой селитры закончились, 3000 шахтеров остались без работы и разбрелись кто куда, побросав вещи, тащить которые за собой через пустыню было сложно.

Сейчас Хамберстоун — музей под открытым небом и отличная натура для съемок постапокалиптичных фильмов. Старые двери поскрипывают, железнодорожные рельсы внезапно заканчиваются, разбитые форды лежат кверху пузом (угадайте, почему?). Того и гляди нападут зомби со спины. В общем, хотите острых ощущений, заброшенного города без всякой радиации? Тогда вам в Хамберстоун!


Хамберстоун — заброшенный шахтерский город на севере Чили в пустыне Атакама, находится в часе езды от города Икике. ЮНЕСКО внесла этот город-призрак в список объектов Всемирного Наследия, присвоив жутковатому месту статус музея под открытым небом. Если вы собираетесь в Чили, не упустите возможность взглянуть на то, к чему приводят мировые экономические бумы.





История города Хамберстоун проста и банальна. В начале XIX века человечество решало вопрос о плодородии почв, чтоб не умереть голодной смертью. Учёные довели, что нужно удобрять почву. Стало ясно, что азот абсорбируется растениями из грунта, а не из воздуха. Для улучшения урожая нужна была селитра, которая очень была дорогой, ведь из неё делали порох. Наконец в 1830 году на границе Перу и Чили обнаружили пласты натриевой селитры метровой толщины, которые созревали веками в безводной пустыне Атакама.

Нитратный бум был сродни золотой лихорадке. Горняки устремились в Атакаму из разных стран, считая, что запасы селитры в стране превышают 90 млн. тонн и хватит для всех. В 1872 году Джеймсом Томасом Хамберстоуном была создана компания, которая начала строить город в 48 км от океана. Городок рос ни по дням, а по часам, хотя в этой безводной местности жизнь была не сахар. Время шло, селитряные магнаты возводили свои огромные виллы на побережье Тихого океана, купаясь в роскоши. А в посёлке был свой микроклимат, свои законы, горняки не бедствовали, после работы могли позволить себе сходить в кабачок и в театр.

Тогда пустыня находилась на территории республики Перу, но едва она успела наладить добычу селитры, как началась Вторая Тихоокеанская война, в результате которой в 1883 году территория перешла к Чили.

Город рос на своих собственных нитратах, как огромный овощ. Тысячи и тысячи будущих работников съезжались сюда из соседствующих Боливии, Перу и Чили. Однако их ждали довольно суровые условия: безводный край земли, огромная конкуренция и тяжелая работа.

В Хамберстоуне начала формироваться местная культура — «пампинос» — с особенными ценностями, фольклором и уникальным языком. Тут были собственные таможни и законы, дружелюбная атмосфера, всеобщая солидарность по отношению друг к другу, борьба за социальную справедливость и уважение к людям. Жители города существовали на условно отдельной территории, хотя формально Хамберстоун принадлежал к Чили и неустанно сколачивал стране огромный капитал. Настоящий мираж в пустыне, Хамберстоун обрастал новыми зданиями и улочками, заборами и фонарными столбами как бы назло природе. В городе была церковь и собственный театр, бары и рестораны.

В 1929 году два немца — Фриц Хабер и Карл Бош — разработали синтез аммиака, что фактически дало зелёный свет промышленному производству удобрений. Но внезапно вместо предсказанного банкротства Хамберстоун пережил второе рождение: благодаря новым способам добычи селитры предприятие было модернизировано и оснащено по последнему слову техники. Однако жить городу оставалось недолго: в 1958 году компания, занимавшаяся разработками месторождения селитры, была закрыта, а ещё через два года месторождение было исчерпано.



Работа на производстве прекратилась, а 3000 человек остались один на один с голой и бескрайней пустыней. Делать в Хамберстоуне было больше нечего: ни работы, ни воды, ни перспектив. Жители начали покидать город, оставляя свои дома на расправу песку, переезжая в другие шахтерские города или возвращаясь на родину. Следующие 10 лет для Хамберстоуна — года отшельничества и одиночества: вместо людей по его улицам гулял ветер.

Чилийский город стал призраком, который пережил невероятный взлет, а теперь должен был навсегда быть похороненым в песках. Однако в конце 60-х годов, когда правительство страны искало любые способы борьбы с экономическим спадом, Хамберстоун был объявлен национальной достопримечательностью, а наполовину засыпанные песком дома и улицы — музеем под открытым небом. Целый отряд рабочих был отправлен для приведения города в порядок: вновь налажено освещение, проведена дорога, а на открытках появляются виды пустынного чуда.

В первую очередь был отремонтирован отель и покрашено здание городского театра, в котором еще сохранились старинные кресла и занавес; в порядок привели больницу, церковь и даже общественный бассейн, хотя вода в нём так и не появилась. Первые толпы туристов оправдали все ожидания властей: сувениры были раскуплены, а в отеле не осталось свободных мест. Пик туристического сезона пришелся на ноябрь, на время городского фестиваля: официально — для бывших жителей, неофициально — для того, чтобы получить максимальную выручку.

В 2005 году город-призрак был внесен в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО и стал известен далеко за пределами страны, и туристические потоки умножились. Сегодня улицы Хамберстоуна полны людей, и можно подумать, что город никогда и не был покинут своими жителями, а просто немного обветшал.



Каждый год в ноябре в Хамберстоуне устраивается фестиваль. В эти дни оживают улицы города-призрака, появляются кадки с цветами, открывает свои двери театр, на площади играет оркестр. Зрелище пугающее и завораживающее одновременно.